ВНАЧАЛЕ БЫЛО СЛОВО
(серия "Банковская тайна")
Я опаздывал уже как минимум на пятнадцать минут и ринулся к столику
регистрации участников конференции почти бегом.
- Гардези, - торопливо проговорил я, обращаясь к милой девушке за
столом. - Андрей Викторович.
- Вы участник конференции? - очаровательно улыбаясь, осведомилась она.
Я энергично кивнул головой.
- Вы припозднились, - заметила милая девушка вполне, впрочем,
доброжелательно и без тени осуждения.
Я изобразил виновато-обаятельную улыбку, подумав вдруг о том, сколько
жизненного времени уходит на разнообразные бессмысленные уточняющие
вопросы и диалоги. Кажется, что немного, но в сумме, наверное,
порядочно. Чего только стоят звонки на домашний телефон с первым
вопросом "Ты дома?"… А вопрос "Как дела?" при встрече двух людей,
пробегающих друг мимо друга со скоростью встречных поездов…
Стоп! Я тряхнул головой. Что-то мысли у меня легко съезжают на какую-то
ерунду. Устал я что-то. Даже энергичные кивки и улыбки девушке за столом
стоили мне определенных усилий, ибо я был вымотан до предела: рано утром
вернуться из командировки в Благовещенск, оттрубить полный рабочий день
и вот теперь на исходе дня заявиться на какую-то дурацкую
бизнес-конференцию - это вам не курорт все-таки…
В гробу я видел все эти конференции, но президент банка был мягок, но
настойчив. Он всегда мягок, но настойчив, когда речь идет о снятии
нагрузки со своих хрупких плеч на могучие плечи своих заместителей.
("Понимаете, вечером я очень занят, - проникновенно сказал он мне
сегодня в своем кабинете, сосредоточенно расчехляя и зачехляя теннисную
ракетку. - Деловая встреча, знаете ли…") Как выяснилось, наша
пресс-служба долго боролась за право нашего банка выступить спонсором
этой всероссийской конференции с трудно произносимым названием про
инвестиции и финансовые рынки, а потому явку топ-менеджера нужно было
обеспечивать любой ценой. На сей раз выбор пал на меня. Меня клятвенно
заверили, что мои представительские функции ограничатся исключительно
полуторачасовым сидением с умным видом в президиуме, присутствием на
последующем фуршете, а потом я свободен. Полтора часа в сонном
президиуме и полтора часа в суетливом офисе банка - это все-таки слишком
разные вещи, чтобы я отказался. Возможность прийти в себя и попасть
домой раньше обычного была настолько соблазнительна, что я даже не
поинтересовался ни программой конференции, ни составом участников.
Девушка за столом сосредоточенно поводила пальцем по спискам, разыскала
мою фамилию и вручила "бэджик", а в придачу - толстенную стопку каких-то
буклетов и папок.
- Это что? - спросил я, озадаченно взвешивая на руке неожиданный талмуд.
- Это материалы, - жизнерадостно пояснила девушка.
- Так много? - нахмурился я.
Девушка лишь развела руками, и я понял, что только что породил еще один
бессмысленный диалог, уточняющий очевидное. Я напряг свой мыслительный
аппарат и сумел задать конструктивный вопрос:
- Куда идти?
- Сейчас идет дискуссия в секциях, вам - в аудиторию 152, - с
готовностью сообщила девушка. - А затем заключительное пленарное
заседание.
Про "дискуссии в секциях" наша пресс-служба меня не предупреждала, но
ретироваться было уже не к лицу. И я отправился в аудиторию 152.
Когда я тихонько открыл дверь, за нею в полумраке обнаружился
конференц-зал с огромным круглым столом, за которым восседали
разнообразные солидные персоны в костюмах с прикрепленными к нагрудным
карманам "бэджиками". У всех были умные лица с оттенком плохо
скрываемой, но многозначительной утомленности. Пошарив глазами, я
обнаружил в круговой шеренге пиджаков и галстуков брешь, обозначенную
табличкой на столе с названием моего родного банка. Судя по всему, это
место и предназначалось мне. Я повесил на свою физиономию выражение
сосредоточенной озабоченности и, не привлекая особого внимания,
проскользнул к столу.
Шел доклад. Выступающий за кафедрой в сопровождении слайдов настенной
презентации вяло бубнил что-то про текущую конъюнктуру финансового рынка
и перспективы его развития. Мне сразу стало скучно. Впрочем, скучно было
не только мне. Коллеги по секции явно томились. Одни мутным взором
изучали лежащие перед ними груды бумаг, выданные при регистрации;
другие, упершись кулаком в щеку, буравили неподвижным взглядом экран,
где отображались презентационные слайды; третьи вяло озирались, ворочали
скулами, сдерживая зевки, и поглядывали на часы.
Через пятнадцать минут докладчик закончил выступление. Вопросов к нему
не было. Это был явный признак, что аудитория впала в апатию и все
мечтают побыстрее покинуть эту секцию, благополучно пережить пленарное
заседание и перейти к стадии фуршета. Когда на кафедру взошел следующий
докладчик, я понял, что дело плохо - меня стало непреодолимо клонить ко
сну. Это была не ленивая расслабленность, схожая с той, что бывает в
послеобеденный час, а именно вязкая и коварная дремотная сонливость, в
которую проваливаешься незаметно для самого себя. Как я и боялся,
напряжение последних бессонных суток застигло меня в столь неурочный
час. Несмотря на все мое скептическое отношение к этой конференции,
оживлять ее ход заливистым всхрапыванием и сонным боданием столешницы
лбом мне все-таки не хотелось. Я встряхнул головой и с тоской огляделся.
Сосед по правую руку от м