2015-10-13 19:37 |
Я был в пятом классе, когда однажды, перед праздником Победы, молодая учительница привела к нам седого, бойкого ещё старичка-ветерана и попросила его рассказать нам, пионерам, «про войну». — Правду говорить-то, доченька? — тихо поинтересовался дедуля.
— Конечно же правду, — удивленно отвечала двадцатипятилетняя учительница русского языка, которая по совместительству была нашим классным руководителем. — Я детям только правду и говорю, — еле слышно, словно самой себе, закончила она, и, пройдя по классу, села ко мне за последнюю парту.
— Ну, что ж, правду, значит, хотите знать?! Попытаюсь, всего уже не помню, детали всякие там подзабыл, но кое-что ещё сидит в моей башке вместе с двенадцатью немецкими осколками, давно сидят, ещё со Сталинграда. Вот, кстати, про Сталинград я вам и расскажу.
— Про Волгоград, Иван Николаевич, — опять же тихо, но убежденно поправила его наша классная.
— Ну, слушайте, детки. Такого вы, наверно, ещё не слышали… и может так статься, никогда больше и не услышите, — и, устроившись поудобней на стуле за учительским столом, дед, надо ещё заметить, уже немного «под газом», начал.
— Было мне, детки, двадцать пять лет, когда оказался я под Сталинградом. Что вам сказать про этот город — не было его уже как такового: здания все разрушены, одни развалины дымятся, но, само-собой, почти все подвалы целые. Вот за эти-то подвалы и началась драка, вернее даже не драка, а самая что ни на есть бойня.
Ну вот представьте, детки, подводят наш батальон к передовой, а комбат наш, лихой был мужик, всё шутил, так вот и говорит нам: «Мол, ребята, только сегодня отсюда ушло туда — и показывает в сторону центра Сталинграда — уже восемь батальонов, и ни слуху ни духу про них, как сквозь землю провалились».
Ну, да ладно, не будем о грустном, — словно очнувшись, промолвил дедуня. — И началась весёлая жизнь. В первой же атаке наш необстрелянный батальон потерял почти две трети личного состава, а остальные стали по подвалам шхериться. А что делать? — тут тебе и немцы утюжат тяжелой артиллерией, и свои тоже эпизодически лупят, да ещё немецкие самолёты висят в небе, как приклеенные, так что и бомбы с них иногда падают.
Да только не одни мы такие умные — чтобы в подвалы, немцы тоже норовят туда, а подвалов, как всегда и бывает в жизни, на всех не хватает. Вот залетаем, к примеру, мы в один такой подвал и сразу кричим: «Есть кто живой?» Если наши, то, услышав русскую речь, тоже отвечают, а если немцы, то шпарят по нам из своих «шмайсеров». Вот в последнем случае и начинается кино.
.
Подробнее читайте на yaplakal.com ...
