Как же раздражали меня его бесконечные гаммы в 10 классе! Мне кажется, что они въедались в голову настолько, что под конец его занятия я уже не могла понять, продолжает ли он терзать несчастного Листа или же у меня начались слуховые галлюцинации.

Я стойко переносила аудиоиспытание, болтая в такт ногой под столом.

Иногда я слышала, как он ругается на ни в чем не повинные клавиши и ноты, будто они виноваты в том, что он уже в который раз сбивается, и я никак не могу узнать, чем же кончится мелодия.

Потом я поступила в институт, и его этюды из колыбельных стали саундтреками моих ночных бдений над домашками и учебниками. Я продиралась сквозь дифференциальные уравнения он, очевидно, перекраивал Лунную сонату Бетховена. Приятно знать, что не один ты страдаешь в ночи над нерешенными задачами, знаете ли.

Временами он замолкал. Скрип дверей, детские визги и караоке во дворе с успехом заполняли звуковую пустоту. Но без композиции а-ля Вивальди по-московски засыпалось значительно хуже.

Выждав несколько дней, я включала на телефоне ту классическую музыку, что первой попадалась в случайной подборке эй, ты, нахимовский Паганини, смотри как надо, слабо повторить? Может это и было совпадением, но спустя вечер-другой он возвращался.

Однажды у меня выдался невеселый денек. Врубив на полную Lonely Day, я немного потанцевала и всплакнула, и принялась вновь вычислять какие-то интегралы.

Спустя несколько часов он заиграл ту же мелодию на пианино. Важно ли, насколько фальшивят пальцы, если музыка может объединить даже сквозь метры воздуха и бетона?

Мой сосед справа и немного сверху играет на пианино.

Я никогда не видела его лица. .

Подробнее читайте на pikabu.ru ...

293 +