Мне довелось прожить несколько недель (в купе поезда, каюте, гостинице) с очень интересным человеком. Дважды Герой Советского Союза, один из самых популярных и любимых в армии военачальников (я никогда не слышал о нем никаких отзывов, кроме очень хороших), Генерал-Полковник ИванМихайлович Чистяков выступал перед военными и их семьями, а мы-артисты затем давали концерт.

На сцене Иван Михайлович, в основном, повторял то, что было написано о нем в книгах, а мне он часто рассказывал истории, которые тогда напечатать было нельзя, да, наверное, и рассказывать не рекомендовалось.
И если я уже, признаюсь, забыл: с какого именно плацдарма и в котором часу утра началось то или иное наступление (можно посмотреть в книге), то вот все эти истории помню, как будто бы опять слышу голос рассказчика:

Приносит мне председатель трибунала бумагу: Подпишите, Иван
Михайлович! Завтра в 09: 00 хотим новобранца у Вас тут перед строем расстрелять. За что, спрашиваю, расстрелять? Бежал с поля боя.
Всем другим трусам в назидание.

А я эти расстрелы, скажу тебе, терпеть не мог. Я же понимаю, что этот молокосос вчера за материну юбку держался, дальше соседней деревни никогда не путешествовал. А тут его вдруг схватили, привезли на фронт, не обучив как следует, и сразу под огонь.

Я ведь тоже (даже в книжке своей об этом пишу) с поля боя по молодости бегал. И не раз, пока дядя (я под его началом был) своими руками пристрелить не пообещал и я был уверен, что пристрелит. Это же стра-аашно! Взрывы, огонь, вокруг тебя людей убивают, они кричат: с разорванными животами, с оторванными ногами-руками. . . Вроде и мысли в голове о бегстве не было, а ноги тебя сами несут, и все дальше и дальше.
Ох, как же трудно со своим страхом справиться! Огромная воля нужна, самообладание, а они с опытом только приходят. С ними люди не родятся.

И вот этого мальчишку завтра в 09: 00 возде моего КП убьют перед строем. . .

Спрашиваю председателя трибунала: А вы разобрались во всех деталях его воинского преступления? Тот мне: А чего тут разбираться? Бежал значит, расстрел, о чем тут еще можно разговаривать? Все ясно.

Говорю: А вот мне не ясно из твоей бумаги: куда он бежал? Направо бежал, налево бежал? А, может быть, он на врага бежал и хотел других за собой увлечь! А ну, сажай свой трибунал в машину и следуй за мной поедем в эту часть разбираться.

А чтобы в эту часть проехать, нужно было обязательно пересечь лощину, которая немцем простреливалась. Ну мы уже приспособились и знали, что если скорость резко менять, то немецкий артиллерист не сможет правильно снаряд положить: один обычно разрывается позади тебя, другой впереди, а третий он не успевает ты уже проскочил.

Ну вот выскочили мы из-за бугра и вперед. Бах-бах, - пронесло и на этот раз. Остановились в перелеске, ждем а трибунала-то нашего нет, не едут и не едут.
Спрашиваю шофера: Ты точно видел, что немец мимо попал? - Точно, - говорит оба разрыва даже не на дороге были!

Подождали мы их с полчаса и поехали дальше сами. Ну все я там выяснил, насчет новобранца: бежал в тыл, кричал Мама, сеял панику итд. Поехали обратно.

Приезжаем на КП. Что случилось с трибуналом? , - спрашиваю. Ничего не случилось, - мне говорят. Они сейчас в столовой чай пьют.

Вызываю командира комендантского взвода, приказываю немедленно доставить трибунал ко мне. Через пять минут приводят ко мне эту троицу. Один еще печенье дожевывает. Спрашиваю: Куда вы делись? Почему не ехали за мной, как я приказал?
- Так ведь обстрел начался, товарищ Генерал-Полковник, поэтому мы назад и повернули.

Говорю им: Обстрел начался, значит, бой начался. А вы меня бросили в этом бою, струсили. Кто из вас законы военного времени знает? Что полагается за оставление командира в бою и бегство с поля боя?

Побелели. Молчат. Приказываю командиру комендантского взвода: Отберите у этих дезертиров оружие! Под усиленную охрану, а завтра в 09: 00 расстреляйте всех этих троих перед строем! Тот: Есть! Сдать оружие!
На выход!

В 3 часа ночи звонит Хрущев (член Военного Совета нашего фронта). Иван
Михайлович, ты что вправду собираешься завтра трибунал расстреливать? Не делай этого. Они там уже Сталину собрались докладывать. Я тебе прямо завтра других пришлю взамен этого трибунала.

Ну уж нет, - я Хрущеву говорю. Мне теперь никаких других не нужно!
Только этих же хочу. Тот засмеялся, говорит: Ладно, держи их у себя, раз хочешь.

И вот аж до самого конца войны мне ни одного смертного приговора больше на подпись не приносили. .

Подробнее читайте на anekdotov.net ...

118 +