Кто снимал в Москве квартиру лет этак двенадцать назад (когда народ спешил в городишко как голый на еблю), тот при слове риэлтор закуривает, при словах «пять минут до метро» страстно бычкует, а на фразе «предоплата в размере двойной месячной» бьется в искренних конвульсиях, как аномальный танцор диско Метхун Чакраборти, он же Джимми.

В те славные времена, столичный риэлтор обязан был опоздать на просмотр, иначе он вызывал серьезные сомнения в репутации конторы, – что у него, показов нет, а может и базы нет?!! Да он кидала!
Оо, эта база блядь! Таинственная, как стоянка атомных подлодок, и у каждой фирмы разумеется своя – неебацца индивидуальная, и не доступная другим, а уж тем паче простым смертным. Недосягаемая, как разъебанный станок привокзальной проститутки понимаешь!
Еще этот пиздюк обязан уточнить у вас же адрес, и все ли собрались для показа, даже если ты один, как кумачовая залупа вместо солонки на каравае.
Так было положено у профи тех лет, и неебёт! Еще у них было в корпоративной моде предстать этакой толстой бабой с золотыми зубами, или маленьким мужичком, как мой Аркаша.

Итак, наш карлик опаздывал, как ускользающая эякуляция ананирующего на «Блестящих» пенсионера – на два часа с четвертью. Явившись и убедившись у меня, что показ тута, арендодатель стал трезвонить в домофон и проситься внутрь, без всякой выдумки мотивируя требование коренным жильцам (ключа у Аркаши не оказалось).
Терроризм тогда был сильно в моде, и никто не купился.
Тогда, я крикнул в домофон неизменно подкупающее россиян: «Из собеса!»
Какая-то помешанная старушонка адски расхохоталась: «Собес блядь?! Крышу наконец чинить? Тащите взрывчатку в мой номер, террористы хуевы! Ща починимся!»

Так мы попали в подъезд без наличия обещанного бдительного консьержа с тревожной кнопкой.
– На обеде…– сказал Аркаша.
Остались тока саночки под лестницей, с которых тот нес вахту, и пунктуально вел на стене журнал посещений: «Вера блядь!», «Пидарасы из 28-ой», «Цой жив», а также жильцы «Хуй» и «Пизда» входящие - выходящие явно чаще прочих. Красную кнопку консьерж видимо уносил на обед, чтобы не спиздили…

Ну што вам сказать про сам объект? По телефону Аркаша адназначна подтвердил характеристики хаты из объявления: «шаговая от метро (спишем на маркетинг, хуй с вами инкомы-миэли), отличное состояние, полностью меблирована».
Свежая аппетитная вафелька, а не квартирка! – слюни текут у заебанного приезжего. Аркаша утверждал, что сам накануне осмотрел метры и все в точности соответствует. Щастье, ты было так близко сука. . .

Из дермантина входной двери, какой-то хозяйственный человек выкроил большие прямоугольные фрагменты и разжился почти всеми обойными гвоздиками – видимо для починки мебели.
– Вандалы пидарасы! – сказал Аркаша. – Вчера еще этого не было.
У него на все был ответ…
Прихожая…Ну а чё, – мне всегда был близок скандинавский минимализм. В нем строгость и самопогружение. Ни хуя так сказать не отвлекает такого заезжего карьериста как я. Именно то что нужно!
Стены небрежно закиданы бумажными обоями из детства – по тридцать копеек рулон салатового «черного» квадрата по которому пробежала пьяная курица – тут главное пиздатый фон, а не детали-светотени.
Из мебели, на стене приколочена льночесалка или борона, которые я наблюдал в музее быта «древлян, лесян, полян» и прочих хуторян и дреговичей – брус с гвоздями. На гвоздь Аркаша повесил куртку. Ну хуй знает – так-то оригинально вроде. Ну эти масквичи …эстеты блядь…

Гостиная, она же спальная… Хым… Гостиная подтвердила приверженность хозяев скандинавскому холодному стилю. В ней было по-ноябрьски зябко…Отчего? Оттого что на дворе во всю хуярил календарный ноябрь, а батарея отпилена под корень и вынесена в неизвестном.
Стены одеты в те же обои, что и прихожая, только они совершенно в жопу выцвели, поскольку дизайном не предусмотрены гардины со шторами, или хотя бы легкий тюль-хуюль.

По замыслу декоратора, солнце должно было свободно литься сквозь хрустальные окна и щекотать поутру пятки жильцам, лезть пушистыми инфракрасными лучиками в нос, и будить для нового, полного щастья дня.
Правда хрусталь напоминал слюду в окне гавномазанки, а между рамами можно высаживать рассаду – примется – перегная из мух достаточно. Под потолком болтался сколотый черный патрон без лампочки на шисят ватт.

Вид скромной кровати у стены, укрепил мою уверенность в стиле «ми-ми-мини-минимализм». На полу, на драном линолеуме цвета молодой лягушки, который был моден в советских поликлиниках, поко…упокоилась кровать, – однокуешный матрац, источающий тревожные миазмы, а ля «Секретные материалы» и «Молчание ягнят» и прочие живые мертвецы.
Матрац был несколько не чист. Ну как не чист – на нем разве только свиней не резали. Ебать ебали, лишали невинности, но вроде не резали. А бурые брызги крови это хуйня, – это клопов давили. Но жирных блядь, как мясокомбинатские крысы…
И больше в комнате ничего! То есть даже вместо розеток – приветливые дырки для залуп, но никак не для штепселей.

Еще по инерции не унывая, я простодушно спросил у Аркаши, на чем же все - таки почивать? Не на этом же одре Сатаны с помойки грехов Ада.
Он серьезно указал именно на матрац и научил, что нужно только купить белье, и хуяк, – уютная постеля готовы! – прекрасных снов!

Кухня… Обычно это место, где собираются холодными вечерами и вкусно кушают и общаются и пьют душистый чай, спорят и смеются, и даже бывает ебутся – душа квартиры короче, – теплота, продукты и уют…
О тоска одинокого табурета, призрак стакана в виде осколка в углу, голый камень стен и бездушный металл газовой плиты…Кремационные печи третьего рейха отдыхают… Плита обхуярена сверху донизу черным – гудрон варили или грешников, – а оно у них убежало. . .
От нехуй делать, а скорее от растерянности, я спросил, работает ли холодильник, который по виду умыкнули с помойки, чтобы хранить в нем святое и активы, – водошные бутылки.
– Ещё как работает, гы! Надо только его в разетку, гы-гы! – изобразил веселье в преисподней карлик, – И кстате, тараканов здесь нет. Аабсалютна! – похвастал он редкой опцией.
Ясен хуй, – еду в таких квартирах не жалуют.

Этот блядь Копперфильд квадратных метров схватил вилку и сунул в розетку. Я загадал, чтоб его ёбнуло самым крепким и густым током, какой только возможет при скачке напряжения в наших прыгающих сетях!
Чтобы обуглились пальцы, лопнули брызгами зенки и задымили волосы – я б вдыхал смрад, как незабвенный аромат первой женщины – то были польские «Клема» и шашлычный аромат зрелой пизды прекрасной незнакомки – нашей почтальёншы Снежаны Валерьевны! Но я редко посещал церковь и грешил – мне не вняли разумеется.

Криво ухмыляясь перекошенной дверцей, холодильник «ЗИЛ» забил на поток электронов. Электроток больше не возбуждал сердце - компрессор. Как блядь агрегат разморозился при вялом Черненке, так и жил бессмысленным сирвантом.
– Вчера работал… – театрально удивился Аркаша и распахнул дверцу. Слезы застлали мои бедные глазаньки!
Сквозь пелену я разглядел черную бездну, – бля буду, - внутри сожгли покрышку - грелись? А в нижнем ящике для овощей, вместо изумрудного салата и румяных яблочек, стояла тяжелая вода – дейтерий, в которой отчетливо фосфорицировали и потрескивали, то ли хозяйские трусы, то ли труп младенца, а то ли что похуже…
Пошатываясь, по стеночке - по стеночке, на ощупь добрел до входной двери. Вот - вот лишусь сознания. Аркаша хрипит за спиной: – Его только помыть надо…
Надеюсь, эту падлу все таки кто - нибудь да удавил. .

Подробнее читайте на yaplakal.com ...

166 +