Есть у меня приятель Петруха. Два года учился в Гнесинке на вокальном
отделении. Вдруг крепко запил. Стал часто буянить: хамил профессуре,
срывал лекции, распутствовал. После очередного дебоша (предлагал в
качестве микрофона использовать свои гениталии) его выперли из училища.
Призвали в армию.
Через год приехал в отпуск. Потянуло в Большой.
Пришел поддатый. Сел в партере. (В тот вечер давали "А зори здесь тихие").
Терпел все первое отделение. В антракте крепко "нарезался". На втором часу
оперы не выдержал и запел. Остаток отпуска провел на гаупвахте комиссариата.
Прошли годы... Когда речь заходит о Большом театре, то Петруха не без
гордости вспоминает, что когда-то пел в нем.