Почти всех своих подруг я знаю со времён учёбы. Кого-то со школы, кого-то с универа, а одну — с песочницы. В общем, я застала времена, когда у них у всех были конфликты с родителями. Причём у большинства — из-за ерунды, в которой родители вполне могли уступить.

Машу дома закармливали. Главой семьи был дедушка, уроженец Питера, блокадник. Машу угораздило родиться хрупкой малоежкой. Дома готовили только жирное и калорийное, если Маша отказывалась от еды — был скандал. Дедушка умер в Машины 17, от родителей она съехала в 21. Все эти четыре года её продолжали по инерции насильно кормить. Ни разу за все годы жизни с родителями Маше не позволили отказаться от приёма пищи без скандала. Вообще ни единого раза. Маша недоумевала: ну неужели хоть один-единственный раз нельзя было спокойно дать ей пропустить обед или ужин?

У Даши была обратная проблема. Крупная активная девочка обладала отменным аппетитом и очень любила сладкое. Родители безуспешно пытались приучить её к здоровому питанию, не давали вообще никаких карманных денег, чтобы не тратила на шоколадки. Иногда доходило до затрещин и вырывания еды из рук. Дашиной мечтой детства было, чтобы на день рождения ей подарили большой торт и позволили съесть его в одиночку. Мечта, конечно, не сбылась. Даша не помнит ни одного дня жизни с родителями без нотаций про диабет, холестерин и «скоро в дверь не пролезешь». Ни единого. Даша недоумевала: ну неужели хотя бы один день её детства нельзя было превратить в гастрономический праздник без единого замечания? Всего один?

Глаша до сих пор мечтательна и влюбчива. Её подростковые годы — это череда кумиров, которых она постоянно меняла. Мечтой Глаши был поход на концерт. Или на спектакль. Смотря кто в данный момент занимал Глашины мысли. Родители Глаши считали это блажью и верили, что фанатские любови ведут к деградации личности. Она ежедневно выслушивала, что её кумиры — придурки, наркоманы и кто похуже. Глаша плакала: неужели нельзя было один раз сводить её на концерт? Всего один!

Наташа точно не умрёт от скромности, но у неё есть все основания: она была лучшей ученицей нашего класса. На её счету куча побед в престижных олимпиадах, золотая медаль, красный диплом престижного университета. Её пугали, что с возрастом способности снижаются, поэтому она интенсивно их оттачивала и не растеряла во взрослой жизни. Наташины таланты признавали все, кроме родителей. Они до сих пор уверены, что дочь у них по уму ничем не отличается от сверстниц, а вот выпендривается многовато, надо подвинуть. Детской мечтой Наташи был маленький праздник тщеславия — чтобы родители поехали с ней в магазин, купили ей всего много-много-много и несли за ней по улице в красивых пакетах, а она бы нарядная гордо вышагивала впереди с шикарной фирменной Барби в руках. Обеспеченная Наташина семья всё детство следила, чтобы ей доставались самые маленькие кусочки счастья: фирменную Барби ей купили после двух лет мольбы, самую дешёвую модель, то же касалось велосипеда, плеера и других радостей. Один такой день они вполне могли себе позволить. И даже не один. Но не хотели.

Саше просто не давали одеваться по вкусу. Сашина мама считала, что вкуса у Саши нет. Может, оно и было бы понятно, если бы Саша пыталась одеваться в мини и сетчатые чулки или ходить с голым пупком в мороз, а мама настаивала на безопасной и адекватной климату одежде. Но нет, Саше нравился обычный романтический стиль. Мама считала, что розовая юбка плиссе для девочки в пятнадцать лет — несусветная пошлость, а цветочный принт — вообще смерть вкусу. О чём мечтала Саша? Чтобы её нарядили в голубое воздушное платье в пол и просто красиво в нём пофотографировали на фоне какой-нибудь клумбы. Свою мечту она осуществила в двадцать лет, взяв платье напрокат. Сашина мама хорошо зарабатывала и могла ей сама это устроить, просто пошла на принцип.

Все эти девочки между собой знакомы и более-менее в курсе проблем друг друга. И все когда-то возмущались, что родители не захотели уступить подруге в таких пустяках. Ведь от некоторых требовалось всего лишь раскошелиться на незначительную для семьи сумму, а от некоторых — просто денёк помолчать.

Теперь мы все взрослые люди, обижаться на родителей вроде уже не положено, ну нельзя же их было заставить. Все всё простили, но все всё помнят. И вот тут начинается задолбашка.

Мы с Сашей сидим в кафе, отмечаем Новый год. Я приношу с собой сладкий подарок для Сашиного пятилетнего сына.

— Теперь он будет просить, а я не давать, — говорит Саша — Метёт всё, что не приколочено, не знаю, что с ним делать.

— Так сейчас же праздники, — говорю я — Может, устроить ему гастрономический праздник? Купить торт, пять пакетов чипсов, конфет, газировки и пусть хоть раз без нотаций наестся от пуза?

Саша в ужасе:

— Ты что!

— Но он же не аллергик, не диабетик, ну заработает понос один раз, может, желания повторять не будет… Помнишь Дашу?

— Но Даша ведь и правда выросла полной, если не сказать толстой!

— Ну да. Потому что в универе наконец дорвалась и набрала двадцать кило за пять лет обучения, — говорю я, но мои слова тонут в буре Сашиного возмущения.

Наташа переживает, что сын плохо ест, и кормит его силой. Маша запрещает своей старшей носить безобидное бохо. Даша не пускает дочь на концерт кумира. Глашу раздражает, что её младшенькая любит красоваться и вызывать зависть.

Иногда я им всем напоминаю друг о друге и намекаю, что лучший способ не превратить навязчивое детское желание в одержимость — разок забить на мораль и исполнить его, если оно не опасно для жизни и не разорит семью.

Но тут сразу оказывается, что свои дети — это совсем другое дело, и Саша обязательно будет ограничивать сына в еде всё его детство, изо дня в день, включая праздники, и говорить, говорить, говорить про холестерин и диабет каждый раз, когда он попросит добавки. Она искренне верит, что это что-то даст. Хотя помнит Дашу и могла бы сделать выводы.

Дорогие мои, если ваши дети вырастут и дорвутся — не жалуйтесь. Ничего не понимающая бездетная идеалистка вас предупредила.

Задолбали.

Подробнее читайте на zadolba.li ...

92 +